Page 203 - Мировая литература и искусство

[Введите текст]
Содержание Страница 201
МИРОВАЯ ЛИТЕРАТУРА И ИСКУССТВО
знай он, что все так произойдет, нашел другое, более приличное место, где
утонуть, серьезно, я бы сам привязал к своей шее якорь галеона и шагнул со
скалы, как человек, которому тут не понравилось, и не докучали бы вам теперь
этим, как вы его называете, мертвецом дня среды, не раздражал бы никого этой
мерзкой грудой холодного мяса, у которой со мной нет ничего общего. В том,
какой он, было столько правды, что даже самых подозрительных из мужчин,
тех, кому опостылели трудные ночи моря, ибо их страшила мысль о том, что
женам наскучит мечтать о них и они начнут мечтать об утопленниках, даже
этих и других, более твердых, пронизал трепет от искренности Эстебана.
Вот так и случилось, что ему устроили самые великолепные похороны,
какие только мыслимы для бездомного утопленника. Несколько женщин,
отправившись за цветами в соседние селения, вернулись оттуда с женщинами,
не поверившими в то, что им рассказывали, и эти, когда увидели мертвого
собственными глазами, пошли принести еще цветов и, возвращаясь, привели с
собою новых женщин, и, наконец, цветов и людей скопилось столько, что
почти невозможно стало пройти. В последний час у них защемило сердце
оттого, что они возвращают его морю сиротой, и из лучших людей селения ему
выбрали отца и мать, а другие стали ему братьями, дядьями, двоюродными
братьями, и кончилось тем, что благодаря ему все жители селения между собой
породнились. Какие-то моряки, услышав издалека их плач, усомнились,
правильным ли курсом они плывут, и известно, что один из них, вспомнив
древние сказки о сиренах, велел привязать себя к грот-мачте. Споря между
собой о чести нести его на плечах к обрыву, жители селения впервые поняли,
как безрадостны их улицы, безводны камни их двориков, узки их мечты рядом
с великолепием и красотой утопленника. Они сбросили его с обрыва, так и не
привязав якоря, чтобы он мог вернуться когда захочет, и затаили дыхание на
тот вырванный из столетий миг, который предшествовал падению тела в
бездну. Им даже не нужно было теперь смотреть друг на друга, чтобы понять:
они уже не все тут и никогда все не будут. Но они знали также, что отныне все
будет по-другому двери их домов станут шире, потолки выше, полы прочнее,
чтобы воспоминание об Эстебане могло ходить повсюду, не ударяясь головой о
притолоку, и в будущем никто бы не посмел шептать, глупый верзила умер,
какая жалость, красивый дурак умер, потому что они, чтобы увековечить
память об Эстебане, выкрасят фасады своих домов в веселые цвета и костьми
лягут, а добьются, чтобы из безводных камней забили родники, и посеют цветы
на крутых склонах прибрежных скал, и на рассветах грядущих лет пассажиры
огромных судов будут просыпаться, задыхаясь от аромата садов в открытом
море, и капитан спустится со шканцев в своей парадной форме с боевыми
медалями на груди, со своей астролябией и своей Полярной звездой и,
показывая на мыс, горой из роз поднявшийся на горизонте Карибского моря,
скажет на четырнадцати языках, смотрите, вон там, где ветер теперь так кроток,