Page 196 - Мировая литература и искусство

Страница 194 Содержание
МИРОВАЯ ЛИТЕРАТУРА И ИСКУССТВО
вывели из себя – прижгли ему бок каленой железякой, которой клеймят телят;
он так долго лежал неподвижно, что люди решили проверить, не умер ли. Он
встрепенулся, вскочил, крича что-то на своем непонятном языке, с глазами,
полными слез, несколько раз ударил крыльями, подняв тучи куриного помета и
лунной пыли, и внезапный холодящий душу порыв ветра показался дыханием
того света. Хотя многие считали, что была то обычная реакция боли, а не гнева,
после этого случая, старались его не волновать, ибо все поняли, что его
спокойствие было спокойствием затихшего урагана, а не пассивностью
серафима на пенсии. В ожидании высочайшего истолкования природы
пленника падре Гонсага безуспешно пытался на месте вразумить свою
ветреную паству. Но, по-видимому, в Риме понятия не имеют о том, что значит
срочность. Время уходило на то, чтобы установить, имеется ли у пришельца
пуп, обнаружилось ли в его языке что-либо сходное с арамейским, сколько
таких, как он, могут поместиться на острие булавки и не есть ли это просто-
напросто норвежец с крыльями. Обстоятельные письма так и шли бы, наверно,
взад и вперед до скончания века, если бы однажды провидение не положило
конец терзаниям приходского священника.
Случилось так, что в те дни в местечко прибыл один из многих
ярмарочных аттракционов, блуждающих по Карибскому побережью. Грустное
зрелище – женщина, превращенная в паука за то, что однажды ослушалась
родителей. Посмотреть женщину-паука стоило дешевле, чем посмотреть
ангела, кроме того, разрешалось задавать ей любые вопросы о ее странном
обличье, рассматривать ее и так и эдак, чтобы ни у кого не оставалось никаких
сомнений в отношении истинности свершившейся священной кары. Это был
отвратительный тарантул размером с барашка и с головой печальной девы.
Люди поражались не столько внешнему виду этого исчадия ада, сколько той
скорбной правдивости, с которой женщина-паук рассказывала подробности
своего несчастья. Девчонкой она сбежала однажды из дому на танцы вопреки
воле родителей, и когда, протанцевав всю ночь, она возвращалась домой по
лесной тропе, страшный удар грома расколол небо надвое, в открывшуюся
расщелину метнулась из бездны ослепительная молния и превратила девушку в
паука. Ее единственной пищей были комочки мясного фарша, что добрые люди
бросали иногда ей в рот. Подобное чудо – воплощение земной правды и суда
Божьего, – естественно, должно было затмить высокомерного ангела, который