Page 114 - Мировая литература и искусство

Страница 112 Содержание
МИРОВАЯ ЛИТЕРАТУРА И ИСКУССТВО
европейской цивилизации этот инстинкт именуется личным интересом. Вот
поживете с мое, узнаете, что из всех земных благ есть только одно,
достаточно надежное, чтобы стоило человеку гнаться за ним, Это... золото. В
золоте сосредоточены все силы человечества. Я путешествовал, видел, что по
всей земле есть равнины и горы. Равнины надоедают, горы утомляют; словом, в
каком месте жить – это значения не имеет. А что касается нравов – человек
везде одинаков: везде идет борьба между бедными и богатыми, везде. И она
неизбежна. Так лучше уж самому давить, чем позволять, чтобы другие тебя
давили. Повсюду мускулистые люди трудятся, а худосочные мучаются. Да и
наслаждения повсюду одни и те же, и повсюду они одинаково истощают силы;
переживает все наслаждения только одна утеха – тщеславие. Тщеславие! Это
всегда наше «я». А что может удовлетворить тщеславие? Золото! Потоки
золота. Чтобы осуществить наши прихоти, нужно время, нужны
материальные возможности или усилия. Ну что ж! В золоте все содержится в
зародыше, и все оно дает в действительности <…>
Так вот, все человеческие страсти, распаленные столкновением
интересов в нынешнем вашем обществе, проходят передо мною, и я
произвожу им смотр, а сам живу в спокойствии. Научную вашу
любознательность, своего рода поединок, в котором человек всегда бывает
повержен, я заменяю проникновением во все побудительные причины,
которые движут человечеством. Словом, я владею миром, не утомляя себя, а
мир не имеет надо мною ни малейшей власти».
Для чего Гобсек произносит пространный монолог? Почему он
доверяет Дервилю? Каковы жизненные ценности, философия Гобсека? Во что
он верит?
3. «Какая-нибудь влюбленная молодая девица, старик купец, стоящий на
пороге разорения, мать, пытающаяся скрыть проступок сына, художник без
куска хлеба, вельможа, который впал в немилость и, того и гляди, из-за
безденежья потеряет плоды своих долгих усилий, – все эти люди иной раз
изумляют меня силой своего слова. Великолепные актеры! И дают они
представление для меня одного! Но обмануть меня им никогда не удается. У
меня взор, как у господа бога: я читаю в сердцах. От меня ничто не укроется. А
разве могут отказать в чем-либо тому, у кого в руках мешок с золотом? Я
достаточно богат, чтобы покупать совесть человеческую, управлять
всесильными министрами через их фаворитов, начиная с канцелярских
служителей и кончая любовницами. Это ли не власть? Я могу, если пожелаю,
обладать красивейшими женщинами и покупать нежнейшие ласки. Это ли не
наслаждение? А разве власть и наслаждение не представляют собою
сущности вашего нового общественного строя? Таких, как я, в Париже человек
десять; мы властители ваших судеб – тихонькие, никому неведомые. Что