Page 124 - Мировая литература и искусство

Страница 122 Содержание
МИРОВАЯ ЛИТЕРАТУРА И ИСКУССТВО
– Молодцом рассчитался, старый сквалыга! – по-солдатски
отчеканил инвалид.
А у меня все еще звучало в ушах фантастическое перечисление
богатств, которое я слышал от умершего, и я невольно посмотрел на кучу золы
в камине, увидев, что к ней устремлены его застывшие глаза. Величина
этой кучи поразила меня. Я взял каминные щипцы и, сунув их в золу, наткнулся
на что-то твердое, – там лежала груда золота и серебра, вероятно, его доходы
за время болезни. У него уже не было сил припрятать их получше, а
недоверчивость не позволяла отослать все это в банк.
– Бегите к мировому судье! – сказал я инвалиду. – Надо тут немедленно
все опечатать.
Вспомнив поразившие меня последние слова Гобсека и то, что мне
говорила привратница, я взял ключи от комнат обоих этажей и решил
осмотреть их. В первой же комнате, которую я отпер, я нашел объяснение его
речам, казавшимся мне бессмысленными, и увидел, до чего может дойти
скупость, превратившаяся в безотчетную, лишенную всякой логики страсть,
примеры которой мы так часто видим в провинции. В комнате, смежной со
спальней покойного, действительно оказались и гниющие паштеты, и груды
всевозможных припасов, даже устрицы и рыба, покрывшаяся пухлой
плесенью. Я чуть не задохся от смрада, в котором слились всякие зловонные
запахи. Все кишело червями и насекомыми.
Подношения, полученные недавно, лежали вперемешку с ящиками
различных размеров, с цибиками чаю и мешками кофе. На камине в
серебряной суповой миске хранились накладные различных грузов,
прибывших на его имя в портовые склады Гавра: тюки хлопка, ящики сахара,
бочонки рома, кофе, индиго, табака – целого базара колониальных товаров!
Комнату загромождала дорогая мебель, серебряная утварь, лампы, картины,
вазы, книги, превосходные гравюры без рам, свернутые трубкой, и самые
разнообразные редкости. Возможно, что не вся эта груда ценных вещей
состояла из подарков – многие из них, вероятно, были невыкупленными
закладами. Я видел там ларчики с драгоценностями, украшенные гербами и
вензелями, прекрасные камчатные скатерти и салфетки, дорогое оружие, но
без клейма. Раскрыв какую-то книгу, казалось, недавно вынимавшуюся из
стопки, я обнаружил в ней несколько банковских билетов по тысяче франков.
Тогда я решил внимательно осмотреть каждую вещь, вплоть до самых
маленьких, все перевернуть, исследовать половицы, потолки, стены,
карнизы, чтобы разыскать золото, к которому питал такую алчную страсть этот
голландец, достойный кисти Рембрандта. Никогда еще в своей юридической
практике я не встречал такого удивительного сочетания скупости со
своеобразием характера. Вернувшись в спальню умершего, я нашел на его
письменном столе разгадку постепенного скопления всех этих богатств. Под