Page 115 - Мировая литература и искусство

[Введите текст]
Содержание Страница 113
МИРОВАЯ ЛИТЕРАТУРА И ИСКУССТВО
такое жизнь, как не машина, которую приводят в движение деньги?
Помните, что средства к действию сливаются с его результатами: никогда
не удастся разграничить душу и плотские чувства, дух и материю. Золото –
вот духовная сущность всего нынешнего общества. <…>
Я вернулся к себе в комнату совершенно ошеломленным. Этот
высохший старикашка вдруг вырос в моих глазах, стал фантастической
фигурой, олицетворением власти золота. Жизнь и люди внушали мне в эту
минуту ужас.
«Да неужели все сводится к деньгам?» – думал я»
Почему Гобсек не воспользуется своими богатствами? От чего он
получает удовольствие? Чем ошеломлен Дервиль, услышав откровения
старика?
4. «По сладкому голоску горничной я понял, что хозяйке заплатить
нечем. Зато какую же я красавицу тут увидел! В спешке она только
накинула на обнаженные плечи кашемировую шаль и куталась в нее так
искусно, что под этим покровом вырисовывалась вся ее статная фигура. На
ней был лишь пеньюар, отделанный белоснежным рюшем, – значит, не
меньше двух тысяч франков в год уходило на прачку, мастерицу по стирке
тонкого белья. Голова ее была небрежно повязана, как у креолки, пестрым
шелковым платком, а из-под него выбивались крупные черные локоны.
Раскрытая постель была смята, и беспорядок ее говорил о тревожном сне.
Художник дорого бы дал, чтобы побыть хоть несколько минут в спальне
моей должницы в это утро. Складки занавесей у кровати дышали
сладострастной негой, сбитая простыня на голубом шелковом пуховике,
смятая подушка, резко белевшая на этом лазурном фоне кружевными своими
оборками, казалось, еще сохраняли неясный отпечаток дивных форм,
дразнивший воображение. На медвежьей шкуре, разостланной у бронзовых
львов, поддерживающих кровать красного дерева, блестел атлас белых
туфелек, небрежно сброшенных усталой женщиной по возвращении с бала. Со
спинки стула свешивалось измятое платье, рукавами касаясь ковра. Вокруг
ножки кресла обвились прозрачные чулки, которые унесло бы дуновение
ветерка. По диванчику протянулись белые шелковые подвязки. На камине
переливались блестки полураскрытого дорогого веера. Ящики комода
остались не задвинутыми. По всей комнате раскиданы были цветы,
бриллианты, перчатки, букет, пояс и прочие принадлежности бального наряда.
Пахло какими-то тонкими духами. Во всем была красота, лишенная гармонии,
роскошь и беспорядок. И уже нищета, грозившая этой женщине или ее
возлюбленному, притаившаяся за всей этой роскошью, поднимала голову и
казала им свои острые зубы. Утомленное лицо графини было под стать всей ее
опочивальне, усеянной приметами минувшего празднества.