" Н а у к а м о л о д ы х " , 2 6 н о я б р я 2 0 1 9 г . , А р з а м а с
П о с в я щ а е т с я 8 5 - л е т и ю в ы с ш е г о п е д а г о г и ч е с к о г о о б р а з о в а н и я в А р з а м а с е и
8 0 - л е т и ю п р о ф е с с о р а В я ч е с л а в а П а в л о в и ч а П у ч к о в а
1242
авт.) [15]. Несмотря на то, что в данном случае уголовное дело было прекращено в
связи с примирением сторон, указанный пример наглядно демонстрирует подход
к проблеме, согласно которому способы мошенничества не разделяются, а
сочетаются – обман используется для возникновения доверия, которым виновный
впоследствии злоупотребляет. В связи с этим А.В. Наумов справедливо отметил:
«между злоупотреблением доверием и обманом не существует принципиального
различия. … В широком смысле … злоупотребление доверием является
разновидностью обмана при мошенничестве» [16, С. 213-214].
Законодательная конструкция состава мошенничества не вызывала бы
проблем, если бы законодателем не был поставлен разделительный союз «или»
между обманом и злоупотреблением доверием, в результате чего последнее не
только представляется в законе как самостоятельный способ совершения
мошенничества, но и требует четкого разграничения при квалификации –
существующая в законе «модель» мошенничества предполагает, что часть
мошенничеств совершается путем только обмана, а часть – только
злоупотребления доверием. Однако из анализа практики следует, что суды
нередко не разграничивают указанные способы, а указывают на их сочетание и
вменяют виновному оба способа через соединительный союз «и». Оговоримся,
что в судебной практике нередки случаи, когда оба способа вменяются и без
какого-либо разумного обоснования к этому [17]. Это, как указывают Н.В.
Иванцова и Е.В. Прыгунова, противоречит закону так же, как совершение
хищения путем кражи и грабежа одновременно [18, С. 56]
А.Н. Хоменко и Н.А. Черемнова высказались в пользу того, что
доверительные отношения выступают обстоятельством, создающим объективные
условия для совершения обмана [19, С. 96]. На наш взгляд, с этим следует
согласиться. Виновный, различным образом вводя собственника или иного
владельца имущества в заблуждение для совершения хищения его имущества
(приобретения права на него), может, в том числе, использовать существующие
между ним и собственником (иным владельцем) имущества доверительные
отношения. Как отмечает А.А. Южин, «нельзя говорить о злоупотреблении
доверием как самостоятельном способе совершения мошенничества ввиду того,
что это не что иное, как обман с более подготовленной почвой для совершения
мошенничества» [20, С. 108]. На наш взгляд, с этим следует согласиться. Так или
иначе, совершая мошенничество, виновный использует обман – сообщает ложные
сведения, умалчивает о действительных фактах, совершает иные действия, в том
числе конклюдентные. При этом вспомогательным обстоятельством для
виновного могут служить обусловленные различными факторами доверительные
отношения, существующие между ним и потерпевшим, которыми виновный
злоупотребляет
при
совершении
мошенничества.
Таким
образом,
злоупотребление доверием представляется элементом деятельности виновного,
включенным в обман; вспомогательным условием для обмана, но никак не
самостоятельным способом совершения мошенничества, к тому же, специально
отделенным от обмана.
