Page 191 - Мировая литература и искусство

[Введите текст]
Содержание Страница 189
МИРОВАЯ ЛИТЕРАТУРА И ИСКУССТВО
Чего ты родился,
Чего не хрестился,
Я царь – Ка-стинкин,
Маладенца люблю,
Тебе голову срублю!
Плешкин хватает черного Ирода за горло, ударяет мечом по шее, и Ирод
падает, как мешок. Драп машет над ним домиком. Васька подает царю
Кастинкину розу. Зола говорит скороговоркой:
– Издох царь Ирод поганой смертью, а мы Христа славим-носим, у хозяев
ничего не просим, а чего накладут – не бросим!
Им дают желтый бумажный рублик и по пирогу с ливером, а Золе
подносят и зеленый стаканчик водки. Он утирается седой бородкой и обещает
зайти вечерком спеть про Ирода «подлинней», но никогда почему-то не
приходит.
Позванивает в парадном колокольчик, и будет звонить до ночи. Приходит
много людей поздравить. Перед иконой поют священники, и огромный дьякон
вскрикивает так страшно, что у меня вздрагивает в груди. И вздрагивает все на
елке, до серебряной звездочки наверху.
Приходят-уходят люди с красными лицами, в белых воротничках, пьют у
стола и крякают.
Гремят трубы в сенях. Сени деревянные, промерзшие. Такой там грохот,
словно разбивают стекла. Это – «последние люди», музыканты, пришли
поздравить.
– Береги шубы! – кричат в передней.
Впереди выступает длинный, с красным шарфом на шее. Он с громадной
медной трубой, и так в нее дует, что делается страшно, как бы не выскочили и
не разбились его глаза. За ним толстенький, маленький, с огромным
прорванным барабаном. Он так колотит в него култышкой, словно хочет его
разбить. Все затыкают уши, но музыканты все играют и играют.
Вот уже и проходит день. Вот уж и елка горит – и догорает. В черные
окна блестит мороз. Я дремлю. Где-то гармоника играет, топотанье... – должно
быть, в кухне.