Page 101 - Мировая литература и искусство

[Введите текст]
Содержание Страница 99
МИРОВАЯ ЛИТЕРАТУРА И ИСКУССТВО
— Да, — прибавил он, — бывают частые примеры, что некие фантазмы
являются человеку и немало его беспокоят и мучат; но это есть телесная
болезнь, и против нее весьма помогают пиявки, которые должно ставить, с
позволения сказать, к заду, как доказано одним знаменитым уже умершим
ученым.
Студент Ансельм теперь уже и сам не знал, был ли он пьян, помешан или
болен, но, во всяком случае, пиявки казались ему совершенно излишними, так
как прежние его фантазмы совершенно исчезли и он чувствовал себя тем более
веселым, чем более ему удавалось оказывать различные любезности
хорошенькой Веронике. По обыкновению, после скромного ужина занялись
музыкой; студент Ансельм должен был сесть за фортепьяно, и Вероника спела
своим чистым, звонким голосом.
— Mademoiselle, — сказал регистратор Геербранд, — у вас голосок как
хрустальный колокольчик!
— Ну, это уж нет! — вдруг вырвалось у студента Ансельма, — он сам не
знал как, — и все посмотрели на него в изумлении и смущении. —
Хрустальные колокольчики звенят в бузинных деревьях удивительно,
удивительно! — пробормотал студент Ансельм вполголоса. Тут Вероника
положила свою руку на его плечо и сказала:
— Что это вы такое говорите, господин Ансельм?
Студент тотчас же опять повеселел и начал играть».
Что собой представляют такие персонажи сказки, конректор
Паульман, его дочь Вероника и регистратор Геербранд? Для чего они введены
автором в сюжет?
3. <ВИГИЛИЯ ТРЕТЬЯ>
«— Дух взирал на воды, и вот они заколыхались, и поднялись пенистыми
волнами, и ринулись в бездну, которая разверзла свою черную пасть, чтобы с
жадностью поглотить их. Как торжествующие победители, подняли гранитные
скалы свои зубчатыми венцами украшенные головы и сомкнулись кругом,
защищая долину, пока солнце не приняло ее в свое материнское лоно и не
взлелеяло, и не согрело ее в пламенных объятиях своих лучей. Тогда
пробудились от глубокого сна тысячи зародышей, дремавших под пустынным
песком, и протянули к светлому лицу матери свои зеленые стебельки и
листики, и, как смеющиеся дети в зеленой колыбели, покоились в своих
чашечках нежные цветочки, пока и они не проснулись, разбуженные матерью,
и не нарядились в лучистые одежды, которые она для них разрисовала тысячью
красок. Но в середине долины был черный холм, который поднимался и
опускался, как грудь человека, когда она вздымается пламенным желанием. Из
бездны вырывались пары и, скучиваясь в огромные массы, враждебно