" Н а у к а м о л о д ы х " , 3 0 - 3 1 м а р т а 2 0 1 7 г . , А р з а м а с
П о с в я щ а е т с я 1 0 0 - л е т и ю Р о с т и с л а в а Е в г е н ь е в и ч а А л е к с е е в а
968
Не гнетет меня кошмар кровавый
Темной славы роковых годин.
Август 1914 – самое начало Мировой войны, всего только первый месяц.
Ещё сильны восторженные настроения (как в «Последней войне»), и мир ещё
устойчив и надёжен: войну и мир разделяет граница (холм), воздух чист, святой
покровитель Литвы Казимир спокойно спит, обращённый в ребёнка, на сердце
легко, ведь кровавый кошмар где-то далеко, «за холмом». Особого внимания
заслуживает здесь образ спящего Казимира. Его появление здесь актуализирует
архетип под названием «Король под горой», или «Спящий герой». Спящий
герой встречается в легендах многих народов Европы и Кавказа. Король (или
герой) спит под горой, под холмом, в пещере или в потустороннем мире, и
проснётся, когда его родина окажется в настоящей опасности. Для англичан
таким королём является легендарный Артур, для немцев – Карл Великий или
Фридрих Барбаросса; к такому типу героев относится даже Вяйнемёйнен,
который, уплывая, обещает вернуться, когда его народу потребуется помощь.
Святой Казимир спит сном младенца как раз потому, что опасность, нависшая
над миром, не так уж велика, война не будет долгой, ведь уже как будто
слышны победные песни. В то же время для придания героического пафоса в
стихотворении «Фламандцам» (август 1914) Брюсов актуализирует тот же
архетип:
И, кажется, опять восстал Карл Смелый
Иль Бодуэн Железная Рука.
Бой храбрецов с врагом остервенелым
Следят, дивясь величию, века.
В данном контексте появление великих героев прошлого подчёркивает
значительность войны. Если опасность надвигающегося события ещё не вполне
ясна, то величие и масштаб ощущаются поэтом довольно остро.
Через несколько месяцев – в октябре 1914 – Брюсов напишет «Поле
битвы», в котором перед читателем предстанет жуткая жатва войны. В первой
строке блеснуло золото, которое на поверку оказалось отстрелянными
патронами, а затем на этом золотом ковре проступают тело солдата,
опрокинутое ниц, тела лошадей с оскаленными зубами и изогнутыми шеями,
раздробленные винтовки и брошенная тетрадка с дневниковыми записями.
Война сметает всё на своём пути: людей, их тела и мысли, мечты, переживания,
животных – и даже саму себя, дробя оружие и оставляя за собой воронки «от
снарядов, не достигших цели». Нечеловеческий масштаб войны подчёркнут при
помощи двух сравнений: «Вдалеке, как гигантским молотом, / Раздроблены
гребни склонов» и «Ах, не труды ль муравьиные / Эти валы, окопы, траншеи?»
Молот, этот божественный атрибут воина, расколол огромные и неприступные
горы, символ устойчивости и надёжности, а человек по сравнению с войной
подобен ничтожному муравью.
Следующее в цикле – стихотворение «Пиршество войны» (ноябрь –
декабрь 1914) также содержит описание военной локации, но уже в
