Белый для Кандинского – символ мира, где исчезли все краски, все мате-
риальные свойства и субстанции. Этот мир стоит так высоко над человеком,
что ни один звук не доходит оттуда. Белый – это великое молчание, холодная,
бесконечная стена, музыкальная пауза, временное, но не окончательное за-
вершение. Это молчание не мертво, но полно возможностей и может быть по-
нято как «ничто», предшествующее началу и рождению (так, значение белого
у племени Ндембу – символ нового рождения).
В отличие от белого, чёрный – «ничто» без возможностей, мёртвое ничто,
вечное молчание без будущего, законченная пауза и развитие. За этим следует
рождение нового мира. Чёрный – окончание, погасший костёр, нечто бездвиж-
ное, как труп, молчание тела после смерти, самая беззвучная краска.
Белые одежды выражают чистую радость и непорочную чистоту, а чёр-
ные – величайшую, глубочайшую печаль и смерть. Белый и чёрный находят
(как и жёлтый с синим) равновесие между собой в сером. Это также беззвучная
и бездвижная краска. Кандинский называет серый «безутешной неподвижно-
стью». Особенно это касается тёмно-серого, который действует ещё более без-
утешно и удушающе.
Красный для Кандинского живой, жизненный, беспокойный цвет, но, в
отличие жёлтого, не легкомысленный. Красный выражает мужественную зре-
лость, силу, энергию, решимость, триумф, радость (особенно светло-красный),
и ему соответствует звук фанфар. Киноварь – равномерно пламенеющая
страсть, уверенная в себе сила, «пылает» внутри себя. Здесь нет безумия жёл-
того. Цвет, особо любимый народом. Углубление красного приводит к сниже-
нию его активности. Но остается внутренняя раскалённость, предчувствие бу-
дущей активности.
Охлаждённый красный – фиолетовый, характеризуется Кандинским как
болезненный звук, нечто погашенное и печальное, и связывается со звучанием
фагота и свирели.
Соединение красного с жёлтым – оранжевый – сохраняет серьёзность
красного.
Красный с зелёным и фиолетовый с оранжевым составляют третью и чет-
вертую цветовые пары, вслед за жёлтым с синим и белым с чёрным.
В другой своей книге «Текст художника. Ступени» (1918) В. Кандинский
связывает свой интерес к краскам с ранними детскими впечатлениями от цвета.
В возрасте 3-х лет первыми «впечатлившими» цветами для него были светло-
сочно-зелёный, белый, кармин, чёрный и жёлтая охра. Интересно, что у Гёте,
как он сам отмечает, также решающую роль сыграли детские впечатления в
том, что он в зрелые годы начал изучать психологию цветового воздействия.
«В деле применения цветов в большинстве случаев действуют ощупью, не
имея об этом достаточно полного или вообще какого-либо представления». Это
говорит человек, бывший консультантом таких компаний, как Бринкмен, Ёткер,
Эссо, Шелл и заработавший этим миллионы – это профессор Макс Люшер
(1925 г.р.). Почти полстолетия прошло с тех пор, когда швейцарский психолог
292
